Верю, что грядущий год будет светлым и радостным торжеством правды и порядка, годом отдыха после бранных трудов.
Так напрягите же еще свои силы для общего блага, для общего счастья!»1438
14 января 1919 г. на Бузулукском направлении оставлена станция Новосергиевская. Задержаться на ее рубеже, где осенью 1918 г. возводились укрепления, войскам не удалось. В этот же день был издан очередной оперативный приказ войскам армии. Общей задачей армии была установлена активная оборона и развитие решительных действий к северо-западу и к югу от Оренбурга, в том числе на сообщения противника1439. Бои на Ташкентском направлении в январе носили поистине героический характер. Весной 1919 г. Дутов подписал только за эти бои сразу пять представлений к Георгиевскому оружию и ордену Св. Георгия 4-й степени1440. Тем не менее положение продолжало ухудшаться.
15 января Дутов приказал закрыть увеселительные заведения Оренбурга, угрожая всякому пьяному поркой. «Роскошь, пьянство и безобразие не могут быть допущены в городе, вокруг которого льется святая кровь защитников Родины», – писал атаман1441.
16 января спешно создается Мрясовский боевой участок войскового старшины Р.П. Степанова для прикрытия долины реки Большой Ик. Войска в состав вновь образованного участка перебрасывались с ташкентского фронта. 22 января участок вошел в состав IV Оренбургского армейского корпуса. Дутов в январе запросил помощи у соседней Западной армии1442.
17 января штаб IV Оренбургского армейского корпуса находился на станции Переволоцкая, на следующий день – уже на последней перед Оренбургом крупной станции Каргала. Опасаясь репрессий со стороны красных, казачье население спешно покидало родные станицы и поселки1443. При этом некоторые казачьи общества заняли откровенно двурушническую позицию, пытаясь заискивать и перед наступающими красными, и перед уходящими белыми.
К примеру, жители станицы Капитоновской в середине января 1919 г. направили своих делегатов и в штаб Бузулукской группы – узнать, как быть дальше, и к красным – с заявлением о том, что станичники были насильно мобилизованы белыми1444. Одновременно с этими акциями казаки Капитоновской станицы дезертировали из 4-й Оренбургской казачьей дивизии, действовавшей в составе Бузулукской группы. 25-й Оренбургский казачий полк той же дивизии был совершенно небоеспособен – не подчинялся приказам, при одном слухе о приближении красных оставил станцию Новосергиевскую, обнажив фланг 7-го Хвалынского стрелкового полка дивизии А.С. Бакича, более того, казаки приняли решение отступать только до своих станиц, а при занятии их частями РККА разойтись с оружием по домам1445.
На мой взгляд, эти случаи были весьма характерны для любых территориальных частей (именно такими являлись казачьи формирования Юго-Западной и Отдельной Оренбургской армий), действующих к тому же на своей территории. Точно так же, для сравнения, в 1918 г. по своим деревням разбегались мобилизованные крестьяне из частей Народной армии. Тем не менее Войсковое правительство 12 января постановило «защищать войско до последнего предела»1446. Антидисциплинарные поступки казаки совершали и ранее. В начале января 1919 г. в одном из приказов по армии был упомянут отказ казаков Пластунского дивизиона из состава I Оренбургского казачьего корпуса идти в бой, за что весь личный состав был предан военно-полевому суду с требованием расстрелять виновных немедленно1447.
Несмотря ни на что, Дутов даже в эти тяжелые дни продолжал формировать новые части. Из казаков старших возрастов были сформированы 30-й Сакмарский и 32-й Донецкий казачьи полки. В каждом из них было по две конных и четыре пеших сотни. 30-й полк был придан IV корпусу, 32-й – I корпусу1448. Позднее оба полка были переданы в IV корпус.
Занятые красными станицы стремились продемонстрировать свою полную лояльность новой власти. Например, станица Павловская, несмотря на мороз, встречала приход красных хлебом-солью и колокольным звоном, народ, в том числе казаки-старики, стоял без шапок с иконами и хоругвями. Впрочем, занимавшие станицу красные, среди которых было много мадьяр и русских атеистов, к подобному приему отнеслись с искренним презрением1449.
С целью поддержать уральцев и оренбуржцев Колчак 16 января телеграфировал, что «правительство и союзники напряженно следят за геройской борьбой казаков с изменниками России большевиками, предавшими разграблению наше государство, предавшими поруганию наши святыни в МОСКВЕ. Мы знаем тяжкие условия борьбы казаков, отрезанных на сотни верст от железной дороги. Мы знаем, что помощь Оренбуржцам и Уральцам идет медленно. Пусть казаки знают, что все напряженно работают, чтобы спасти их из тяжкого положения. Правительство не допустит гибели Оренбургского и Уральского казачества, являющегося оплотом верности своей Родине. Генерал ДЕНИКИН также с Вашими братьями Донцами и Кубанцами напрягают все усилия, чтобы подать Вам помощь. Передайте Оренбуржцам и Уральцам, чтобы они собрали все мужество и твердо отражали врага, уверенные, что помощь идет со всех сторон»1450. К сожалению, эти красивые обещания так обещаниями и остались.
19 января на сторону красных, захватив пропуска и секретную переписку командира полка, перебежал неоднократно предававшийся ранее военно-полевому суду командир 1-й сотни 25-го Оренбургского казачьего полка, казак Никольской станицы сотник И.Е. Рогожкин. Он поступил на службу в РККА, получил назначение на должность командира конной разведки 212-го Московского полка 24-й Симбирской Железной стрелковой дивизии1451 и даже отправил через линию фронта письмо своей сотне с призывом в полном составе переходить к красным. Впоследствии этот перебежчик с целью выслужиться перед большевиками заявлял о своей попытке убить атамана Дутова, которую он не осуществил якобы из-за того, что рядом были дети1452.
Тем не менее даже в эти тяжелые дни авторитет Дутова среди казаков был достаточно высок. В частности, 17 января 1919 г. казаки станицы Кичигинской 3-го военного округа вынесли постановление: «Мы, нижеподписавшиеся жители-казаки Кичигинской станицы, сего числа обсуждали вопрос текущего момента, а главное о борьбе с предателями родины – большевиками, не могли не обратить своего особенного и должного внимания на те тяжелые испытания, кои выпали на долю нашего Батьку (здесь и далее – так в документе. – А. Г.) Войскового Атамана А.И. Дутова с Войсковым правительством – перенесшими все невзгоды и трудности с мужеством, энергией и явной опасностью для их жизни в борьбе на защиту родного казачества и войска Оренбургского… Мы, казаки Кичигинской станицы, восхищаемся стойкостью и мужеством Вашим атаман, в непосильной борьбе с названными наемниками; мы, видя Ваше умелое руководительство войском и Юго-Западным фронтом; мы надеемся, что испытания, пережитые нами, не придется уж вновь переживать. А потому смело заявляем Вам, атаман, что мы все готовы во всякое время встать вместе с Вами на защиту родного войска и родины и не положим оружия, пока война с большевиками не будет доведена до конца. Довольно насильникам пить нашу казачью кровь и грабить народные очаги, мы надеемся, что все казачество твердо верит и скажет, что оно не допустит повторения ошибок, происшедших в прошлом году, через которые немало пролито крови и слез. Да хранит Бог Вас, атаман, правительство и все казачество»1453.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});